Долюшка женская
— В смысле — я не гожусь для этой роли?
— В прямом, Варвара. Извини, но ты слишком сексуальна. Издатель не одобрит.
— В смысле сексуальна? Я пятый месяц на диете из пива сижу, можно ведь мейкап сделать, графику добавить, ты же это умеешь, Миш. Ты мне роль в Call of Duty: Luxury Warfare еще полгода назад обещал, я готовилась.
— Извини, Варь, это не мое решение. Как мне сказали девушки из маркетинга, так я и делаю. Не мое решение, пойми.
Уходя, Варвара хлопнула дверью. Не слишком сильно, но так, чтобы отдел маркетинга за стенкой услышал. Женщиной нынче быть сложно, особенно если ты актриса. Особенно — если привлекательная. Искусство требует жертв, уверяла себя Варвара, обрастая жиром и выращивая прыщи на лице. Искусство требует жертв, говорила себе Варвара, соглашаясь на трансплантацию волос на ноги и диету имени «Макдональдса». Главное — получить роль, думала она, а дальше Миша справится. Всегда справлялся. Он просто гений компьютерной графики: десятки женщин проходили через него, и даже самые стройные и смазливые будто по волшебству превращались в жирных уродин. Но в этот раз не повезло.
Говорят, давным-давно, когда страна Москва еще называлась Россией, в кино к девушкам предъявляли иные требования. Сейчас фильмы тех времен уже не найти, все было уничтожено много лет назад, но если очень постараться, можно отыскать на черном рынке диски с Эммой Уотсон, последней известной нашему поколению актрисой-которая-красила-губы. Подпольный культ Эммы существует до сих пор, но поклонников с каждым годом все меньше: экран диктует свои правила, прививает молодежи другие вкусы.
— Я помню чудное мгновение: передо мной явилась ты… — выдернул Варвару из размышлений грязный уличный нищий, ухватив за штанину. — Как мимолетное виденье, как гений чистой…
— Т-с-с! — приложила к губам бродяги палец Варвара. — Ты что, в тюрьму за радикальный мужской шовинизм хочешь, идиот?
Нищий встрепенулся, будто опомнившись, убрал руки, чуть отполз, стыдливо отвернулся. Рядом с ним валялась коробка с надписью «Подайте на Half-Life 3», внутри — лишь пара копеек. Жалкий мужчина. Жалкое зрелище.
— Вы такая красивая… красивее многих, — пробубнил он куда-то себе в рукав. — Вы знаете, мой дед делал видеоигры. Тогда в них еще играли, а не просто смотрели. Ну, вы понимаете. С джойстиком в руках. Вы не поймете меня, но… тогда девушки еще были красивы.
Варвара углядела на грязном джемпере бродяги потрепанный значок с лицом Эммы Уотсон, и все ей сразу стало ясно. Другая пнула бы неудачника каблуком, плюнула ему в лицо и пошла дальше. Еще вчера Варвара сделала бы так же, но сейчас… все иначе.
Она присела на корточки и заглянула мужчине в глаза:
— Почему вы побираетесь? Почему не работаете?
Бродяга отвел глаза.
— Я… понимаете, я работал. Но потом оказалось, что я не подхожу. Я отлично справлялся со своей работой, но… я не женщина. Я не гей. И вообще белый. Я всегда отлично делал свою работу, но это не имело значения.
Отчего-то Варваре стало его жаль. Она, как и многие, не питала симпатии к мужчинам, но что-то ёкнуло внутри и не давало отвернуться и уйти.
— Над чем вы работали?
— Над Call of Duty: Luxury Warfare. Это там, где толстые и страшные женщины в касках воюют с антифеминистами. О господи, зачем я это сказал… Я не хотел, извините. Черт за язык потянул. Простите ради бога.
Варвара не обиделась. Она только что провалилась на прослушивании, и любые гадости в адрес этого проекта были только в радость.
— Ничего страшного! Я прекрасно понимаю вас.
— Нет, не понимаете.
— Прекрасно понимаю, — отрезала Варвара и опустила 2300 рублей в коробку. Все, что было в кошеле. Встала и пошла дальше.
— Вы не такая, как все. Вы… вы красивая, — услышала она, но лишь прибавила шаг.
В учебниках истории есть огромный раздел «Объективация женщин в искусстве», как раз на эту тему сын Варвары сейчас пишет сочинение в школе.
— Сашка, ты опять в «Танках» или где? Ты закончил сочинение по истории феминизма?
Варвара устало плюхнулась на диван, натянула «Окулус» на голову и стала листать ленту «Вконтакте».
— Да, мам, я закончил. И про профессора Саркисян написал, как ты просила, — донеслось из детской. — Теперь я могу вложить немножко твоих денег в свою виртуальную ферму?
Но Варвара вопроса не услышала. Пролистав свежий альбом с пушистыми котиками почти наполовину, она закрыла глаза и заснула. Это был сложный день.
И снился ей удивительный сон. Будто бы вовсе она не женщина, а мужчина. Будто бы сидит она в кресле и жадно играет в Bayonetta 2, восхищаясь идеальной худобой главной героини, грацией ее движений, выдающейся грудью и прекрасной задницей. Будто бы и не было кровопролитной Войны полов в конце XXI века, не было уголовной ответственности за объективацию женщин в искусстве. Будто бы на экране были красивые и успешные люди, к успеху которых хотелось стремиться, которые дарили людям мечту об идеальной жизни, заставляли фантазировать и воображать. Когда машины еще ездили на бензине, а люди ели мясо. Когда девушки были красивыми и гордились этим. То самое первобытное общество, о котором сейчас не принято вспоминать.
А потом она проснулась и осознала: этот нелепый сон ей неожиданно понравился.